Город Рославль: (Очерки истории города Рославля и Рославльского района).1987 год. Часть первая.

Книга подготовлена при содействии Смоленского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры
Составитель — профессор Г. Т. РЯБКОВ
Город Рославль: (Очерки истории города Рославля и Г57 Рославльского района).—Смоленск: Моск. рабочий, Смо­лен. от-ние, 1987.— 158 с.
Научно-популярный очерк об одном из старейших городов России, кото­рому в 1987 г. исполнилось 850 лет. Для массового читателя.
© Издательство «Московский рабочий», 1987 г.

Рославль — один из древнейших городов нашей Родины, крупный экономический и культурный центр ордена Ленина Смоленской области.
За свою многовековую историю Рославль был свидетелем и участником многих боевых, революционных и трудовых свер­шений, не один раз принимал на себя удары внешних врагов, разрушался и вновь возрождался из пепла и руин, устремлялся к светлому будущему.
К концу XIX в. он из ремесленно-торгового превратился в промышленно-торговый город и в узел шоссейных и железных дорог. Специализацию социалистического Рославля определя­ют машиностроительная, легкая и пищевая промышленность. Продукцию его хорошо знают в нашей стране. Это тормозные системы и нормали автоагрегатного завода, алмазный инстру­мент, трикотаж, шпагат, швейные изделия, мебель. Алмазные инструменты и технология их обработки экспортируются за рубеж.
На счету рославльчан много добрых дел. Претворяя в жизнь решения XXVII съезда КПСС, они настойчиво борются за выполнение плана двенадцатой пятилетки. В городе и райо­не нет коллектива, в котором бы не искали путей обновления производства, не выражали решимость действовать и жить по- новому. Все шире применяются прогрессивные формы органи­зации труда, внедряются хозяйственный расчет, работа на еди­ный подряд, оплата труда рабочих и инженерно-технических работников по конечным результатам с применением коэффи­циента трудового участия. Непрерывно улучшаются технико- экономические показатели предприятий, создаются новые об­разцы продукции, повышается ее качество.
До последнего времени о Рославле было мало публикаций. Первое небольшое описание его истории можно найти в «Смо­ленских губернских ведомостях» за 1845 и 1853 гг. В «Памят­ной книжке Смоленской губернии за 1858 год» Ф. Никитин и В. Неверович поместили «Историко-статистическое описание города Рославля и уезда его», где содержались лишь поверхно­стные сведения. Гораздо более обстоятельной была большая работа преподавателя рисования Рославльского уездного учи­лища С. С. Рокачевского, вышедшая 22 года спустя под скром­ным названием: «Опыт собирания исторических записок о г. Рос­лавле». Книга содержит много интересных сведений о го­роде, тонких и правильных наблюдений. Только благодаря опи­санию С. С. Рокачевского, мы имеем, например, представление о Сотниковой горе — городище раннего железного века, самом древнем археологическом памятнике города, впоследствии унич­тоженном. Нельзя не сожалеть, что суровая рецензия А. И. Са­вельева на книгу С. С. Рокачевского отпугнула исследователей от занятия этой темой, и ей впоследствии посвящались лишь небольшие материалы. Таковы, например, статьи исторического и историко-географического содержания мало осведомленного краеведа А. А. Щукина, опубликованные в местных газетах во второй половине 80—90 гг. XIX столетия.
Не дала сколько-нибудь обстоятельного освещения истории города опубликованная в 1952 г. книга «Рославль» Д. П. Ма­ковского, В. С. Орлова, А. В. Чернобаева и Б. И. Бельтюкова. Материалы для нее собирались еще до археологических раско­пок в городе, а потому вопрос о его возникновении поставить на научную основу тогда было трудно. Ограничены были воз­можности использования новых источников в разработке дру­гих вопросов, так как Государственный архив Смоленской обла­сти еще не был разобран.
Настоящая книга знакомит читателей с социально-экономи­ческим развитием города и района, зарождением и ростом рабочего движения в эпоху капитализма, участием рославль- чан в социалистической революции, а затем — в социалистиче­ском строительстве, вкладом их в защиту Родины, с борьбой трудящихся за успешное осуществление задач, выдвинутых XXVII съездом КПСС.

При работе над книгой были использованы археологические, письменные и опубликованные источники. В ее подготовке при­няли участие доктор исторических наук профессор Л. В. Алек­сеев—раздел «Южная застава Смоленской земли»; доктор ис­торических наук профессор Г. Т. Рябков — разделы «В русско-литовском государстве», «Отвоевать независимость», «Новые горизонты», «За землю и волю»; доктор исторических наук про­фессор Д. И. Будаев —«Борьба крестьян продолжается», «В борьбу вступает рабочий класс», «Генеральная репетиция», «На крутом повороте»; Н. И. Корниенко—«Культура дорево­люционного Рославльского уезда», справочный материал о знатных земляках, деятелях литературы и искусства; М. И. Ива­нова —«И наступило освобождение», «Под мирным небом»; Л. В. Котов — «В пору тяжелых испытаний»; Е. В. Муравьев — «По ленинским заветам», «Курс на преобразование», «Ин­дустриальные черты», «На перекрестке дорог», «В интересах населения», «Смоленская атомная», «Широкие горизонты села», «На путях перестройки».

Всякий средневековый город — центр ремесла и торговли — возникал не на пустом месте, а там, где существовало скопле­ние местного земледельческого населения, способного про­кормить его жителей и у которого продукция горожан находила сбыт. Кем и как была заселена в древности1 территория, где позднее встал Рославль?
Древнейшая летопись — «Повесть временных лет», написан­ная в первые десятилетия XII в., сообщает, что Смоленск был племенным центром восточнославянского населения кривичей: «Кривичи седять на верх Волги, на верх Двины и наверх Днеп­ра, их же град есть Смоленск». Археологи уже давно по най­денным в курганах украшениям с большой точностью определи­ли территории расселения древних восточнославянских племен. Установлена и граница распространения смоленских кривичей. На юге она проходила от Орши севернее Мстиславля и Рославля. Южнее этой границы жило уже другое древнеславянское население — радимичи, северная часть которого также вхо­дила в Смоленскую землю. Ростиславль (ныне Рославль) воз­ник на дороге из Смоленска в Чернигов.
В домонгольское время древний Рославль был упомянут в письменных документах лишь однажды и много позднее своего возникновения.
Первое упоминание о нем находим в знаменитом комплексе смоленских епископских грамот XII—XIII вв. В прежние вре­мена, когда комплекс еще не был должным образом изучен, он датировался по дате одного из его документов—1150 г. Теперь установлено, что епископские грамоты представляют комплекс нескольких разновременных документов, из которых ранний (Устав Ростислава смоленского) датируется 1136 г., а поздний (Грамота о погородье и почестье)—1211—1218 гг.
Именно в последней, среди шести других крупнейших пе­риферийных городов Смоленской земли, и упомянут Ростиславль.
Названный по имени смоленского князя Ростислава город был выстроен как центр его личных владений на торговом пути в Южную Русь. Кроме того, он играл роль заставы-кре­пости, способной оборонять всю Смоленскую землю на ее юго- западных рубежах.
Археологические раскопки, проведенные на Бурцевой горе — городском детинце, показали, что древнейшие культурные от­ложения в Рославле относятся к середине XII в. и что город был отстроен Ростиславом между 1136 и 1159 гг.
Культурный слой, залегающий непосредственно над матери­ком, начинается с пожарища, уничтожившего первоначальное поселение. Одной из самых уникальных находок этой части культурного слоя является костяное резное навершие княже­ского посоха. Известно, что каждый древнерусский князь имел свой родовой знак. Основу его составлял трезубец прадеда с пририсованными к нему собственными отметинами, чем он от­личался от других княжеских знаков. Знак па рославльском навершии ближе всего к трезубцу Владимира Мономаха (1053—1125) и к трезубцу его отца Всеволода Ярославича (1030—1093) — сына Ярослава Мудрого. Все это предки строи­теля Ростиславля — Ростислава смоленского.
Помимо навершия посоха было найдено еще несколько пред­метов: ключ от замка, похожий на те, что датировались на Руси XI— началом XIII в., кошелек в виде мешочка с ремеш­ком и внутренним швом, сшитый из одного куска кожи (анало­ги встречались при раскопках в Пскове, Новгороде, Москве, Бресте), а также шарнирные ножницы с инкрустацией. Подоб­ные ножницы были найдены в домонгольских слоях древнего Новгорода и на Бородинском городище на Смоленщине. Обго­ревшие вещи говорят о том, что мощная, неприступная кре­пость с валами по периметру площадки и стенами на них — первоначальное поселение в Ростиславле — сгорела от пожара во второй половине XII в.
Археологические изыскания JI. В. Алексеева позволили ди­ректору Института археологии СССР Академии наук СССР академику Б. А. Рыбакову принять за условную дату возникновения Рославля 1137 год. Следовательно, в 1987 г. городу исполнилось восемьсот пятьдесят лет. Что же касается епископ­ской грамоты о погородье и почестье, то она говорит уже о сло­жившемся городе. В то время по величине денежного сбора в пользу смоленского епископа (три гривны) Рославль был на седьмом месте среди других 12 крупнейших центров княже­ства, а по почестью (натуральные дары) — на втором среди пяти.
Археологические раскопки показали, что после пожара, унич­тожившего первоначальное поселение, город сравнительно бы­стро восстановился. Были обнаружены деревянные постройки, строительство которых отнесено к концу XII — первой полови­не XIII в.
При раскопках найдены типичные для слоев конца XII—на­чала XIII в. овальное железное кресало, самшитовый гребень, железное стремя, килевидный наконечник стрелы, пружинные ножницы, многочисленные стеклянные браслеты, шиферные пряслица, серп и другие предметы, многие из которых были при­возными. Самшитовые гребни привозились с далекого Кавказа, шиферные пряслица производились на Волыни, из Киева и других мест попали в Рославль стеклянные браслеты. Наход­ка серпа говорит о возможной причастности жителей к сель­скому хозяйству, что было характерно для средневекового города.
Самой важной и уникальной для всей Древней Руси была находка при раскопках остатков разбитой деревянной точеной чаши. На ней тонким резцом был вырезан высокохудожествен­ный рисунок, раскрашенный зеленой и желтой красками. На нем изображен сидящий на возвышении в кресле князь в длинном расшитом облачении. Перед ним стоит группа вооруженных воинов (видны четыре фигуры) в характерных древнерусских шлемах — шишаках с бармицами. В отличие от князя воины в коротких одеждах — род расшитой внизу рубахи. В руке перво­го воина типичный древнерусский миндалевидный щит, в руке второго — поднятый кверху острием меч. Воины изображены с большой экспрессией, особенно первый, который явно спорит с князем. Он слегка подался вперед и с вызовом смотрит на своего начальника. Спор, очевидно, напряженный, и, защищаясь от нападок, князь разводит руками.
Сфероконические шлемы на головах воинов, изображенных на рославльской чаше, были характерны для дружинников Древней Руси в XII — первой половине XIII в. Мечи с диско- видными навершиями, подобные тому, который держит второй воин, использовались с XII до начала XIV в., но наиболее они были распространены в XIII в. Для датировки изображения важен и миндалевидный щит. Как установил ленинградский знаток древнего оружия А. Н. Кирпичников, такими щитами пользовались около 1200 г.
Итак, дата изготовления найденной в Рославле чаши с изо­бражением воинов сомнений не вызывает, она относится к первой половине XIII в. Этим же временем следует датировать и деревянную постройку, в которой она обнаружена.
Любопытен рисунок и другим: он, несомненно, отображает какое-то столкновение князя с дружиной. Можно думать, что в это время (XII—XIII вв.) с развитием феодальной раздроблен­ности росла роль местных князей и знати. А когда слабели крупные князья, поднимала голову княжеская дружина и часто диктовала свои условия.
Но вернемся к возрождению сгоревшего поселения. Строи­тельство в Рославле во второй половине XIII в. не ограничива­лось лишь возведением деревянных построек. Есть основание утверждать, что в конце XII — начале XIII в. в городе были выстроены две каменные церкви, выложенные из кирпича ви­зантийского образца — так называемых плинф. Во время раско­пок экспедицией ленинградского археолога П. А. Раппопорта на площади имени В. И. Ленина были обнаружены плинфы конца XII —начала XIII в. Точно такие же плинфы были най­дены при раскопках на Бурцевой горе. Их изготовление П. А. Раппопорт тоже отнес к концу XII — началу XIII в. Сле­довательно, уже в это время в городе велось интенсивное строи­тельство.
Наличие в Рославле двух церквей, построенных до монго- ло-татарского нашествия, указывает на то, что помимо княже­ской крепости на детинце — Бурцевой горе — в городе в это время существовал, по-видимому, неукрепленный посад, где жили горожане-ремесленники. Кто кроме князя населял дети­нец? Судя по раскопкам, люди здесь жили в небольших домах, во дворах ставили хозяйственные постройки необычайно тесно. Однако это не были княжеские ремесленники: остатков ремесленных производств на Бурцевой горе почти не встречено. Разгадку, очевидно, следует видеть в двух уже описанных уникаль­ных находках: навершии посоха с княжеским родовым знаком и дружинной чаше с изображением князя и дружины. Северо­восточная часть детинца была тесно заселена княжеской адми­нистрацией и княжескими дружинниками. Значительную часть детинца, по-видимому, долго занимал и княжеский двор. Жизнь на этом дворе не была интенсивной, отчего культурный слой в некоторых частях Бурцевой горы имел весьма незначительную толщину.
Рославль был центром княжеской власти в его личном вла­дении. Сюда, надо думать, стекались все доходы с окрестной территории.

Уже в середине XIII в. Рославль оказался вовлеченным в во­доворот русско-литовских отношений. Постепенный рост феодального хозяйства привел к несовпадению интересов бояр- феодалов и смоленского великого князя, что, в свою очередь, отрицательно сказалось на экономической и военной мощи княжества в целом. В начале XIII в. Великое Смоленское княжество дробится на уделы, но, став центром удельного княжества, Рославль остается фактически дальней южной заставой Смо­ленской земли.
Распри, междоусобная борьба удельных князей были заме­чены соседями, давно зарившимися на смоленские земли. Внеш­няя опасность усилилась мором 1231—1232 гг. з Смоленске, который тяжело отозвался во всем княжестве. Сократилось на­селение. Было подорвано хозяйство. Этим воспользовались ли­товские феодалы. В 1239 г. они захватили западный и южный форпосты Смоленского княжества — Рудню и Рославль. Смо­ляне обратились за помощью к владимиро-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу и отвоевали Рославль. Но в 1258 г. войско литовских феодалов снова вторглось в западные и южные уделы Смоленского княжества, разорило окрестности Рос- лавля. А в 1286 г. город был захвачен дружиной брянского удельного князя Романа, пытавшегося утвердиться в Смолен­ске. Однако, несмотря на помощь татар, Роман потерпел пора­жение и не смог оказать достаточного сопротивления княжив­шему в Смоленске брату Александру. Рославльский удел вновь стал независимым. Но вскоре он пережил нашествие татарских полчищ. Вторгшись в пределы Смоленского княжества в 1339 г., татары не смогли овладеть Смоленском, пожгли посады и от­ступили. Но теперь Смоленщина оказалась лицом к лицу с литовскими феодалами.
Не располагая достаточными силами, чтобы сразу овладеть всем Смоленским княжеством, литовские князья обрушивают удары на его уделы. В 1352 г. Ольгерд предпринимает поход и захватывает северную окраину Смоленского княжества. В 1358 г. литовские войска взяли Мстиславль — важнейшую крепость, прикрывавшую Смоленск с юго-запада. В этом же году они захватили и Рославль, завладели всеми землями в бассейне реки Сож и ее притоков. Попытка смоленского князя Святослава Ивановича и его двоюродного брата Ивана, героя Куликовской битвы, спустя время освободить Посожье и вер­нуть Мстиславль и Рославль стоила им жизни. Новый смолен­ский князь Юрий Святославич должен был признать себя вас­салом князя литовского и короля польского Ягайло. Оконча­тельное подчинение смоленских земель власти Великого княже­ства Литовского осуществил князь Витовт.
Витовт начал с того, что переместил великого князя смо­ленского Юрия Святославича на удел в Рославль, а на смолен­ское княжение посадил его брата Глеба. Рославль и его волость он включил в Мстиславльское княжество. Бежавший из Рослав- ля в Рязань Юрий Святославич в 1400 г. с помощью рязанской дружины освободил Смоленск. Витовту потребовалось прило­жить огромные усилия, чтобы снова утвердиться в нем. Смоля­не сложили оружие лишь в 1404 г., после завоевания Витовтом Дорогобужа и Вязьмы, то есть утверждения во всех окружав­ших Смоленск уделах.
« Великое княжество Литовское представляло собой обширное литовско-русское государство. Оно охватывало бассейны верх­ней и средней Западной Двины, Немана, Днепра и верхней Оки. Жители западных русских земель, вошедших в его состав, до образования Речи Посполитой сохраняли свою самобыт­ность, свой внутренний строй, не сливались воедино с основ­ным государственным ядром. Великие литовские князья пра­вили этими землями почти так же, как и их русские предшест­венники, с теми же русскими боярами, мало трогая их старину, их внутренний уклад и обычаи. Русский язык оставался у них государственным языком наряду с литовским. В противовес за­хватническим устремлениям феодалов в массах литовского на­рода развивалось стремление к тесному сотрудничеству с рус­ским, украинским и белорусским народами. Они, обладая более высокоразвитой культурой и общественными отношения­ми, оказали положительное влияние на рост литовской культу­ры и ускорили развитие феодализма в Литве, а созданное в Смоленске борисоглебское братство делало попытки помешать распространению католической религии на Смоленщине.
Основная часть земель бывшего Смоленского княжества оставалась в руках русских бояр, признавших зависимость от великого литовского князя, и прежней формой эксплуатации зависимого крестьянства была натуральная рента, или барщина. За земельные наделы крестьяне должны были прясть, ткать, собирать грибы, ягоды или ходить на барщину с сохой, косой, серпом, топором, то есть обрабатывать господскую пашню, уби­рать их луга, строить барские хоромы и разного рода «службы».
Помимо барщины и оброка в пользу феодала рославльские крестьяне платили различные денежные и натуральные налоги мстиславльскому и литовскому князьям. Горожане вносили на-

лог за усадьбу, а также торговые, промысловые и другие сборы.
Расширявшее свои границы за счет русских земель на восто­ке, Великое княжество Литовское и само подвергалось агрессии со стороны немецких псов-рыцарей на западе. Немецкая агрес­сия вызвала сплочение народов Прибалтики и горячую поддерж­ку их со стороны русского народа. Боевое единство русского, белорусского, украинского, литовского и польского народов яр­ко проявилось в Грюнвальдской битве 1410 г., в которой уча­ствовали и дружинники Рославля.
Заветной мечтой населения западнорусских земель был пе­реход под власть Москвы, к чему стремились и московские князья. Борьба Москвы за смоленские земли была тяжелой, упорной и длительной. Пришлось выдержать три войны (1492— 1494 гг., 1500—1503 гг. и 1512—1522 гг.), прежде чем удалось вырвать их из-под владычества литовских феодалов. В конце второй войны русские войска активно действовали в Рославльском уезде и освободили ряд волостей, в том числе Пацынскую, Жарынскую и ряд других. Они были включены в Брянский уезд.
1 августа 1514 г. войска Василия III освободили Смоленск. Но Рославль литовским феодалам удалось пока удержать в своих руках: бояре-католики взяли верх над той частью народа, которая выступала за возвращение Рославля Московскому го­сударству. Освобождение Рославля пришло неожиданно и до­вольно скоро. В 1515 г. к городу подошел псковский воевода Андрей Сабуров с тремя тысячами воинов. Не исключена воз­можность, что поход Сабурова был санкционирован Васили­ем III. Зная о том, что рославльские бояре благожелательно настроены к Литве, Сабуров заявил им, что бежит от москов­ского князя в Литву. Они приветливо встретили его и впустили в крепость. Сабуров выслал приверженцев Литвы в Смоленск, а перемирие 1522 г. закрепило Рославль за Московским госу­дарством.
Граница с Литвой на запад от Рославля прошла тогда меж­ду селами Славневом и Шибневом, далее — к Гневкову, от не­го— к Остру и через Великий бор — к речке Шумячке. От Шумячки у Стрекул граница прошла по Немелице (левому притоку Ипути), через села Заборье и Хмель, которые были расположены между устьями Московки и Хвощи.
Уезд делился на два стана — Городский и Окологородский. Бояре, приверженцы Литвы, были выведены в центральные уезды, а в Рославльском — земли пожалованы московским слу­жилым людям. Крепость усилили новым валом и срубом с бой­ницами, и в ней был размещен большой гарнизон.
Затяжная и трудная Ливонская война осложнила обстанов­ку на западной границе. Литовские феодалы много раз нару­шали ее, подвергали разорению пограничные города и села. В июне 1563 г. одному из вражеских отрядов удалось прор­ваться к Рославлю. Гарнизон во главе с воеводой князем Ива­ном Лычко встретил врага за городом. Перевес сил оказался на стороне противника. Лычко попал в плен, но его воины, укрывшись за крепостными стенами, успешно отбили вражеские штурмы.
В сентябре 1609 г. началась осада Смоленской крепости войсками польского короля Сигизмунда III. Летом 1610 г. вра­жеский отряд на обратном пути после похода на Брянск напал на Рославль, ограбил и сжег посад, но крепость выстояла. Оце­нив складывающуюся обстановку, рославльские бояре решили покориться и обратились к польскому королю, стоявшему под Смоленском, с просьбой принять рославльскую крепость, на­значить своего воеводу. Сигизмунд III не замедлил восполь­зоваться этим и назначил старостой Рославля Януша Порыцкого.
Пока не была ясна судьба осажденного Смоленска, Порыцкий не был уверен в надежности захвата Рославля и, оставив вместо себя перешедшего на службу польскому королю Фому Надольского, покинул Рославль. Фома Надольский пытался из­влечь личные выгоды из своего положения, грабил жителей города, насильничал. Рославльчане не стерпели, восстали и по­садили Фому Надольского на кол. Однако с падением Смолен­ска польские феодалы снова утвердились в Рославле.
В 1613 г. в составе Речи Посполитой было образовано Смо­ленское воеводство с двумя поветами. В составе Смоленского повета было четыре уезда, в том числе Рославльский. В повете утверждалось управление по польскому образцу. Законодатель­ство предоставило феодалам право на землю, феодальную рен­ту и личность крестьянина. Крестьяне платили в пользу феода­лов денежный чинш или дякло — подать продуктами, а также отрабатывали барщину.
Территория воеводства сильно пострадала от военных дейст­вий и грабежа захватчиков, многие села и деревни запустели. Феодалы-магнаты и шляхтичи выжимали все соки из крестьян, стремясь быстрее наладить свое хозяйство. В ходе войн и после Деулинского перемирия многие крестьяне и посадские люди по­кинули территорию, захваченную Речью Посполитой. Убыль населения восполнялась переселенцами из соседних воеводств, преимущественно белорусских, и частично за счет приема беглых.
Система земледелия была трехпольной, высевали в основ­ном рожь и овес.
В королевских владениях широкое распространение получи­ло производство «лесных товаров»: поташа, смольчуга (низкий сорт поташа), клепки, ванчосов (окантованных дубовых брусь­ев), предназначенных для вывоза через Ригу за границу.

Русский народ понимал, какое огромное значение западные зем­ли имеют для экономического развития и обороны страны. На­чалась новая полоса войн за Смоленщину.
Первый поход на Смоленск русские войска предприняли в 1613—1617 гг. Он проходил в условиях еще не преодоленного разорения Московского государства, когда собрать достаточные силы и хорошо вооружить их было практически невозможно.
Выступив весной 1613 г. из Калуги, немногочисленное рус­ское войско все же овладело Серпейском и Мещевском, освободи­ло Вязьму и Дорогобуж. Обходя Смоленск с севера, оно подошло к Белому. Гарнизон Вельской крепости оказал сопротивление русским ратным силам, но был разбит и в августе сложил ору­жие. Заняв Белый, русская армия повернула на юг. Один из отрядов занял Рославль и направился к Смоленску. Но взять его с ходу не удалось. Безуспешной оказалась и длительная оса­да Смоленской крепости. В 1616 г. польские войска блокировали русскую армию, и в мае она отступила от Смоленска. По Деулинскому перемирию 1618 г. лишь Вязьма и ее уезд были возвращены России. Смоленск, Рославль, Белый и Дорогобуж остались за Польшей.
Война возобновилась в 1632 г. Теперь русская армия распо­лагала большими силами и могла бы вернуть Смоленскую землю в состав Московского государства. Однако командовавший ею боярин М. Б. Шеин был ограничен в своих действиях царскими инструкциями и не предпринял генерального штурма крепости. К тому же осада Смоленска началась в условиях мощного на­родного движения, грозившего перерасти в новую крестьянскую войну. Его возглавлял участник Смоленской обороны 1609— 1611 гг. посадский человек Смоленска, а потом крестьянин Болдинского монастыря Иван Балаш. Отряд Балаша начал парти­занскую борьбу с интервентами, уничтожил острожки польских феодалов в Красном и Кадине, провел успешные операции про­тив их войск в Дорогобужском, Смоленском, Рославльском и других уездах.
Активно участвуя в борьбе с внешним врагом, отряд Бала- ша, состоявший преимущественно из крестьян и холопов, одно­временно развернул социальную борьбу. Он стал нападать на окрестных вотчинников и помещиков. Это создавало Балашу необыкновенную популярность в глазах самых широких слоев простого народа и в армии Шеина под Смоленском. Непрерыв­ным потоком устремлялись к нему крестьяне, холопы, посадские люди, а также солдаты и казаки армии Шеина, недовольные бездействием командования.
В апреле 1633 г. Балаш погиб, и движение возглавил его сподвижник Григорий Ростопчин. В августе — сентябре центром движения становится Рославль. «Балашова станица» под Рославлем стала известна во всей стране. Она разрасталась по мере того, как таяла армия Шеина. Только в конце 1633'—на­чале 1634 г. из-под Смоленска в Рославльский лагерь ушло не менее 1500 человек. Из центральных уездов Поволжья и даже из Сибири, Урала и Севера двигались к Рославлю посадские люди, крестьяне и холопы. Осенью 1633 г. сюда начали бежать разные люди из Москвы.
30 октября 1633 г. Боярская дума приняла решение послать в Рославль «дворянина добра» с задачей участников движения из посадских, крестьян и холопов переписать и «переимать», вернуть прежним владельцам, а казакам обещать прощение и таким путем отколоть их от движения, привлечь на государеву службу. Выбор пал на рославльского воеводу Василия Нау­мова.

В ноябре распространился слух о движении восставших на Москву. Правительство было охвачено паникой и начало ук­реплять город на случай появления повстанцев. Действительно, в ноябре основные силы крестьянско-казацкого повстанческого войска (до 2500 человек из 3 тысяч) дважды выступали из-под Рославля. Однако они направлялись не в Москву, а ходили в Смоленский уезд для партизанских действий против польско-литовских войск. В ноябре — декабре правительство; приняло ряд мер, направленных на смягчение недовольства служилого сословия, в частности 7 декабря был издан указ о раздаче де­нежного жалованья ратным людям, находящимся на государе­вой службе под Смоленском. Только теперь Василий Наумов попытался выполнить свою миссию. Но «вольные казаки» в «Балашовой станице» отказались дать списки участников дви­жения. Неудачами кончились его попытки «поймать» крестьян и холопов, отколоть казаков от основной массы повстанцев. Больше того, в январе 1634 г. казаки от имени «всяких воль­ных людей» отправили через Наумова челобитную, в которой потребовали разрешить повстанцам пройти через Брянск в Москву якобы для передачи пленных, «не имать» крестьян и хо­лопов, которые борются с недругами царя, не преследовать за отнятое у бояр и дворян имущество.
Ответ правительства был составлен в уклончивой форме. В Рославльском же лагере его истолковали так, что «имать» повстанцев не будут, и 6 декабря 1634 г. повстанцы вместе с Наумовым начали продвигаться в направлении Брянска, как этого требовали казаки. В Рославль они больше не вернулись, большими отрядами ушли из-под Брянска в разных направле­ниях. Между тем Смоленская война подошла к концу. На ис­ходе 1633 г. войска польских феодалов окружили русскую ар­мию, и 16 февраля 1634 г. воевода М. Б. Шеин сдался. Пора­жение армии Шеина в войне 1632—1634 гг. не могло заставить русское правительство изменить направление своей внешней политики.
В 1653 г. Рославль был освобожден на время казаками пов­станческой армии Богдана Хмельницкого. В освободительной войне 1648—1654 гг. украинскому народу угрожала борьба на два фронта. Одновременно с наступлением с запада феодалы Речи Посполитой могли обрушить удары на восставших и с севера, использовав в качестве плацдарма Смоленское и бело­русские воеводства. Однако уже в первый год освободительной борьбы украинского народа, летом 1648 г., на Смоленщине вспыхнули крестьянские восстания против польских феодалов, которые сковали военные силы Речи Посполитой. Армия Бог­дана Хмельницкого, не опасаясь флангового удара или удара в тыл, перешла в наступление и разгромила в сентябре 1648 г. под Пилявицами основные силы противника, высланные для подавления восстания на Украине.
В 1653 г. Богдан Хмельницкий перебросил в Смоленское воеводство через Брянщину четырехтысячный отряд казаков под предводительством Тарасенко. Вместе с местными повстан­цами казаки освободили Рославль и Дорогобуж, осуществили смелые рейдовые операции. Из Рославля Тарасенко отправлял разъезды в Прудки, Черепово и к Ельне. С братской помощью местных крестьян украинские казаки успешно выполнили по­ставленную перед ними задачу. Они помешали польским фео­далам собрать силы для удара по армии Богдана Хмельницко­го с фланга.
Окончательное освобождение Рославля из-под владычества- Речи Посполитой принесла война 1654—1667 гг. Состоявшийся в октябре 1953 г. Земский собор высказался за воссоединение Украины с Россией, а в феврале 1654 г. русское правительства
начало подготовку войны за Украину, Смоленщину и Бело­руссию.
Война началась в мае. Русские армии вели наступление с северо-запада вдоль Западной Двины, с востока — на Смоленск и с юго-востока — на Рославль — Мстиславль. В разгар боев главных сил за Смоленск в июне рославльчане «встретили с честью» войска воеводы А. Н. Трубецкого, «добили челом и Рославль сдали». Из Рославля войска А. Н. Трубецкого пошлет на Мстиславль, 12 июля освободили его.
Победа юго-восточной армии существенно помогала успеху главных сил: 23 сентября 1654 г. царь Алексей Михайлович со всеми 32 полками подошел к стенам Смоленской крепости. Вое­вода, полковник и ратные люди «вышли из города» и сложили- знамена. В тот же день в Смоленск вступили русские войска.
Попытки польских феодалов утвердиться в Рославле в 1665 г. (поход атамана Паца) и в 1666 г. (нападение ратных людей1 полков Сурянова и Бугаева) успеха не имели, а сами рославль­чане активно участвовали в походах русских войск к Путивлю- в 1676 и 1677 гг., Чигирину —в 1678 г. и к Киеву —в 1689 г. Во время похода к Понизовым городам, совершенного в 1670 г.г они проявили храбрость в бою при деревне Ачадовой, где под командой полковника Дениса Швыйковского «приступали к де­ревне жестокими приступами, не щадя голов своих».
НОВЫЕ РУБЕЖИ
Окончательное возвращение Рославля и его уезда в состав Рус­ского государства открывало новые рубежи для развития про­изводительных сил, повышало его роль в политической жизни Смоленщины и всей страны. Население города по переписной книге 1678—1679 гг. составляло' 819 дворов, в том числе 240 по­садских. А в 1738 г., уже в подушном исчислении, население Рославля насчитывало 7948 душ мужского пола, в том числе 1219 купцов и мещан.
О внешнем виде города современники писали:

«Город (крепость.— Г. Т.) Рославль деревянный на горе. Ныне стоят только три башни и те ветхие, а стен нет. А около­тое горы с одной стороны два озера, да земляной ров. А около ево посады построены на горах и на ровных местах. Близ того города речка Становка, да от того города в четырех верстах река Остра... Около ж того города в уезде хлеб сеитца рожь и еровой всякой хлеб. А родится более еровой: овес, ячмень. А в огороде родятца всякие овощи, а в садах яблони, сливы, вишни и то малое число...


В помянутом городе и около того города на посаде народы живут купецкие люди и солдаты пахотные, веры греческого ис­поведания, а других наце[й] людей нет».
В Рославльском уезде находилось одно из двух промышлен­ных предприятий губернии — поташный завод Корчмина.
На социально-экономическую и политическую жизнь уезда заметно влияло его порубежное положение. Граница с Речью Посполитой прошла всего в 25 верстах от Рославля. «И при той границе в оном уезде построено более тридцати форпостов с немалым строением, яко то светлицы, избы, сараи, конюшни и для командующих всякие выгоды; оные же форпосты по тому уезду расположением более сорока верст и все почти в лесных и болотных местах, и промеж оных просекается проспект, и мостятся мосты, становятся каланчи и маяки...» Чтобы под­держивать укрепления в должном порядке, с каждых 30 душ постоянно привлекались два работника — пеший и конный.
К тягости пограничной повинности надо прибавить дорож­ную: «Через оный же уезд состоит большая проезжая дорога от Смоленска в Малороссию». На этой дороге было более 30 верст «болотного места», большая река и несколько малых речек. На поддержание дороги, мостов и гатей в проезжем со­стоянии постоянно привлекалось много пеших и конных работ­ников из крестьян. «Крестьяне наши всегда в работе... отстают от своих работ...»— говорили дворяне в наказе депутату Уло­женной комиссии.
Граница привлекала к себе внимание и в другом отношении. «Когда крестьяне услышат рекрутский набор, почти все год­ные, скрываясь от этого... бежат за польскую границу и оттуда выходят потаенно и, подговаривая отцов и родственников своих, выводят за ту польскую границу; сверх того, собираясь партия­ми, набегая, мучат, жгут и грабят своих помещиков...»—от­мечалось в наказе.
Большое значение придавалось Рославлю в Северной войне.
Предвидя возможность завоевательного похода Карла XII на Москву через Смоленщину, еще в 1706 г. Петр I повелел строить под присмотром В. Д. Корчмина засечную линию от Смоленска до Брянска через Рославль. Ширина линии опре­делялась в 150 шагов. За линией сооружалась дорога шириной 90 шагов. По дороге ставились палисады и рогатки. Предписа­но было осмотреть старые укрепления. На оборонные работы призывалось по человеку с каждых двух посадских и крестьян­ских дворов.
И вот Карл XII начал Свой завоевательный поход в Россию. Выступив из Саксонии, его армия устремилась к границе Рус­
ского государства с тем, чтобы дальше продвигаться к Москве.
Петр I внимательно следил за действиями противника, и 21 августа 1708 г. из Черикова, а затем 23 августа из Лобжи послал распоряжения фельдмаршалу Б. П. Шереметеву стать со своей пехотой между Смоленском и Рославлем, «дабы к обеим сторонам возможно было неприятеля предварять». В приказе генерал-майору Н. Г. Вердену, написанном 31 авгу­ста, говорилось: «Место вам зело удобно для обращения не­приятельского: с пехотою стать на рубеже под местечком Мигновичами». И действительно, шведская армия подошла к русской границе и устремилась к излучине рек Вихры и Городни.
В случае удачного форсирования Городни противник выхо­дил на прямую дорогу Мигновичи — Смоленск или на дорогу Мигновичи — Красный, а переправившись через Вихру, он смог бы выйти к дороге Рославль — Смоленск. Возможностью тако­го маневра и было вызвано распоряжение Вердену занять пози­цию на Городне у Мигнович. Бой на Городне 9 сентября про­должался более двух часов. Потеряв свыше тысячи человек, Карл XII отступил к Могилевскому тракту. На военном совете в пограничной деревне Стариши было принято решение проби­ваться на Москву через Брянск. Но Петр I сорвал и этот замы­сел врага. 18 сентября было отдано распоряжение о выдвиже­нии дивизий Шереметева и Аларта к Рославлю. Туда же вы­двигалась дивизия Гольца с тем, чтобы «брать у неприятеля левое крыло». 6 октября было отдано распоряжение двигаться к Рославлю и дивизии А. И. Репнина.
В Рославль переместился штаб Петра I. Царь остановился в доме Куричина. Здесь он продолжал изучать карту возмож­ного театра военных действий. По его распоряжению были выявлены «вожи» — проводники, хорошо знающие дороги из Рославля в Москву, Брянск и по другим направлениям. 26—27 сентября дивизии Шереметева, Гольца и Аларта высту­пили из Рославля. Они отрезали путь Карлу XII на Брянск. После измены Мазепы русские войска направились на Украину.
В 1708 г. Рославль стал центром уезда вновь образованной Смоленской губернии. Горизонты его развития расширялись.

Во второй половине XVIII столетия население города соста­вило (по данным экономических примечаний 1776—1781 гг.) 3661 человек обоего пола. Самой многочисленной сословной группой были мещане — 2742 человека, купцы (только третьей гильдии — до 5 тысяч рублей капитала у каждого)—239 че­ловек, разночинцы — 302 человека. На последнем месте стоят дворяне — 8 человек. Общая численность населения уезда превышала 33 тысячи душ мужского пола. В уезде показаны одна слобода,45 сел,154 сельца и 371 деревня. Общая площадь угодий составляла 530 962 де­сятины, в том числе под по­селениями 7207 десятин и под пашней 197 545 десятин. Мест­ным купцам Рославльский уезд казался незначительным по территории и малонаселенным, что, по их мнению, не позво­ляло им иметь достаточные до­ходы. Не порывавшие связи с землей, они, как и мещане, ве­ли тяжбу с помещиками за городские земли. Официально за Рославлем их числилось 218 десятин. Кроме того, по­садским людям было предо­ставлено право рубить дрова и строевой лес на собственные нужды на расстоянии до Спасо-Преображенская церковь— 15 верст от города, памятник архитектуры XVIII в.                                  Пользовались они и пахот­ными землями, за которые то­же вели многолетнюю тяжбу с местными помещиками.
Связь горожан с земледельческим производством заметно отражалась на^ городской застройке. Посадские люди старались селиться по окраинам — ближе к своим нивам, огородам и ко­нопляникам. Избы ставились преимущественно внутри дворов, а вдоль улиц тянулись дощатые заборы с тесовыми воротами или невысокие плетни из хвороста.

Утвержденным 14 марта 1780 г. новым планом застройки го­рода предусматривалось изменение направления улиц парал­лельно друг другу, а переулки должны были перерезать их под прямыми углами. Среди города отводилась площадь для база­ров. Но «привести в порядок исконную беспорядочность» в за­стройке города и разместить дома по новым улицам оказалось делом нелегким. Только одна, Большая улица, выгоревшая дот­ла во время пожара, изменила прежнее направление и стала застраиваться домами с фасадами к проезжей части. На ней были построены и первые каменные дома купцов Г. И. Шевердина и Е. А. Микешина. Территорию от Соборной до Успенской церкви высвободили от строений под торговую площадь. Ближе к ней стали переноситься дома с окраин.
В составленном вскоре описании города отмечалось, что в нем уже было четыре магазина, 12 питейных домов, восемь фряжских погребов, 670 жилых домов, в том числе три камен­ных, 13 лавок, 10 кузниц и две мельницы. Кроме того, были еще две казенные мельницы, которые отдавались в оброчное со­держание купцам и мещанам. На местном торге было три тор­говых ряда: москательный, хлебный и мясной. Из промышлен­ных предприятий был назван один пивоваренный завод. Пере­числялись мастеровые люди, которые жили в городе: слесари, кузнецы, столяры, плотники, портные и сапожники.
Еще в 1738 г. в Рославле была открыта для детей духовен­ства школа, в которой преподавали на русском и польском языках. 16 апреля 1779 г. магистрат получил распоряжение открыть малое народное училище «для обучения купеческого и мещанского юношества». В год его открытия в нем обучалось 17 мальчиков. Кроме того, три мальчика обучалось у мещани­на Евстигнея Дульцова.
А уже около 1800 г. в городе было две школы: светская (малое народное училище), в которой обучались «разного пола и звания дети российской грамматике, катехизису, священной истории и арифметике безденежно», и духовная. В ней училось 46 детей духовенства. Светская школа размещалась в частных домах, а для духовной — церковники уезда построили специаль­ное здание. В мае 1805 г. было открыто уездное училище.
Больших улиц в городе было четыре — Смоленская, Мглин- ская, Брянская и Краснинская, малых и переулков — 26.
Среди сел уезда выделялись Кузьмичи, Троицкое (Горено- во), Коханово и Рогнедино. В Кузьмичах работал большой ви­нокуренный завод. На реке Беседь была устроена мельница с шестью поставами и лесопилка на три рамы. В Троицком и Ко- ханове тоже работали винокуренные заводы, но меньших раз­меров.
В Рославльском уезде в деревне Сырокоренье родился изве­стный русский просветитель Петр Иванович Челищев. В его дневниковых записях кроме экономических, статистических и этнографических сведений содержатся высказывания о тяжелом положении крестьян и произволе властей, критика самодер­жавно-крепостнического строя, созвучные радищевским.
На социально-экономическое развитие уезда начала XIX сто­летия заметное влияние оказала Отечественная война 1812 г. Жители города и уезда, особенно крестьяне, охотно вступали и народное ополчение. Всего в нем приняло участие 1265 чело­век. Кроме того, из рославльчан было создано пять конных от­рядов, по 30 человек в каждом, для борьбы с мародерами. В дальнейшем их общая численность возросла до 340 человек. Отряды местной обороны под предводительством отставного капитана Завизина активно противодействовали мародерам и взяли в плен более 300 французов. И все же 14 сентября 1812 г. одному из вражеских отрядов удалось ворваться в полуопу­стевший Рославль. Хотя через несколько часов он оставил его, дерзость противника заставила принять дополнительные меры к обеспечению безопасности населения. Дворянское собрание уезда решило создать отряды внутренней стражи на правах временного ополчения. М. И. Кутузов одобрил патриотические действия рославльчан. «Предположения рославльского дворян­ского общества... — писал он,— я, как новую черту отличного и похвального усердия их к отечеству, принимаю с особенным удовольствием и согласно с их желанием позволяю им воору­жить поселян сверх того ополчения, которое уже сформировано в Смоленской губ.».
Вооруженные отряды крестьян, действуя под предводитель­ством «кардонного начальника» князя И. Г. Тенишева, пере­ловили более 400 мародеров, за это И. Г. Тенишев по представ­лению М. И. Кутузова был отмечен военным орденом.
По окончании войны в Рославльском уезде было учтено 728 сожженных и разоренных крестьянских домов; нанесла она и городу немалый ущерб, который исчислялся 249 тысячами рублей. К 1814 г. на 2709 человек сократилось население уезда. Все это не могло не отразиться на дальнейшем развитии народ­ного хозяйства, и прежде всего на земледельческом производ­стве.
Положение осложнилось еще тем, что в 1820—1821 и 1834— 1835 гг. уезд пережил неурожаи и голод, а в 1831 и 1848 гг. — страшные эпидемии холеры. Но и после этих бед жизнь в го­роде и уезде не замерла. Крестьяне продолжали заниматься производством пеньки, конопляного масла, дегтя, ободьев для колес и разной деревянной посуды, заготовкой и сбытом дров и строевого леса, выделкой дубовых ванчосов.
В 40—50-х гг. многие крестьяне уезда ушли на строитель­ство шоссейных дорог, которые пролегли через Рославль и уезд. К примеру, строительство Варшавского шоссе продолжалось с 1843 по 1850 г. А немного позже было построено шоссе Ви­тебск — Смоленск — Рославль.
С прокладкой шоссейных дорог улучшились рыночные свя­зи города и уезда с торговыми городами. В Рославле появля­ются новые магазины и склады, а также другие производствен­ные строения. Население города, по сведениям 1840 г., соста­вило 4948 человек, в том числе 507 купцов.
Промышленность города в первой половине XIX столетия была представлена тремя кожевенными заводами, двумя заво­дами по производству сальных свечей и двумя заводами по производству мыла. Кроме того, работали пивоваренный и три кирпичных завода. Накануне реформы 1861 г. появились два круподерных, три канатных, маслобойный и три новых кирпич­ных завода. Все эти предприятия были небольшие. В 1850 г., например, заводы по производству свечей и мыла производили продукции на 3,5 тысячи рублей каждый. Продукция всех шести кирпичных заводов в 1855 г. оценивалась в 1181 рубль.
В это же время в городе жили 115 ремесленников: сапожни­ков, кузнецов, столяров, красильщиков и т. д. В деревне Свара, недалеко от Рославля, был стекольный завод. На нем произво­дилось зеленое листовое стекло (до 30 ящиков в год) и около 10 тысяч штук разных бутылок. В селе Ворошилове работал завод по производству хрустальной посуды, 118 рабочих, в том числе 53 наемных, изготовляли за год ее на 144 тысячи рублей.
На речке Надве в селе Каменец работал еще один стеколь­ный завод. В 1850 г. на нем выработали продукции на 75 965 рублей. На Александровском фольварке было возрожде­но древнее поташное производство.
С конца 20-х гг. XIX в. в Смоленской губернии стали по­являться плантации сахарной свеклы, а вслед за тем были сделаны попытки наладить производство сахара и патоки за­водским путем. Особенно активно этим пробовали заниматься в Рославльском уезде. Сахарные заводы были построены в се­лах Коханово, Епишево, Кузьмичи, близ сельца Аселье. Правда, предприятия эти были сравнительно небольшие. Так, на заво­де в Епишеве производилось сахара на 6930 рублей, в Кузьми­чах — на 5800 рублей.
В первое десятилетие XIX в. многие рославльские помещики занялись хлебным винокурением. Винокуренные заводы были построены в Большом Чепищеве, Семенове, Ивановском, Аселье, Никольском, Галеевке (Грязенять), Рязанове, Вежниках, Боль­ших Жилинках, Демьянкове, Максимкове, Разрытом и Коханове. Как правило, эти заводы были маломощными, имели от одного до пяти котлов (1—6 кубов).
Предпринимались попытки наладить производство продук­ции и на привозном сырье. Так, в имении Холмец была осно­вана бумагопрядильная мануфактура. В 1850 г. на ней труди­лось 302 рабочих.
Заметное влияние на общественно-политическую жизнь го­рода Рославля и уезда в первой половине XIX в. оказало де­кабристское движение. Программа «Союза благоденствия» требовала не только освобождения крестьян от крепостной зави­симости, но и улучшения их положения. И когда в 1820 г. смо­ленские крестьяне из-за повсеместного неурожая стали голо­дать — особенно велико было это бедствие в Рославльском уезде,— «Союз благоденствия» организовал помощь голодаю­щим. Активную роль в этом деле сыграли И. Д. Якушкин,. М. А. Фонвизин и Н. М. Муравьев, имевший в Рославльском уезде имения. Так, например, Н. М. Муравьев при содействии своей тещи Н. Н. Шереметевой и других прогрессивно настроен­ных лиц в короткий срок собрал в фонд голодающих крестьян 30 тысяч рублей. М. А. Фонвизин обратился за помощью к мо­сковскому генерал-губернатору Голицыну. Тот поручил ему со­брать подробные сведения о местностях, охваченных голодом. Поручение это было выполнено с большой тщательностью. Сам М. А. Фонвизин и И. Д. Якушкин побывали в Рославльском уезде и лично побеседовали со многими крестьянами. Состави­ли список сел и деревень, жители которых наиболее нуждались в помощи. Потом в Рославль были приглашены многие поме­щики. Они подписали «бумагу» на имя министра внутренних дел, в которой говорилось о бедственном положении края. Эти хлопоты увенчались успехом. На место был отправлен сенатор Мертваго. В его распоряжение из средств государственного Заемного банка было выделено 910 750 рублей.
С дворянским периодом революционного движения связана деятельность уроженца Рославля Василия Петровича Андро­сова (1803—1841), участника кружка В. Г. Белинского. Около трех лет он редактировал и издавал журнал «Московский на­блюдатель», в котором сотрудничали Белинский, Станкевич и другие представители общественно-политической мысли.

Во время разложения феодальной формации и развития капи­талистического уклада все чаще и чаще стали отмечаться мас­совые выступления крестьян. В 1821 —1830 гг. в уезде произош­ло четыре крестьянских восстания, в 1831 —1840 гг.—два, 1841 —1850 гг. — шесть, в 1851 —1860 гг. — 19 и только в одном 1861 г. — 11.
Крупным массовым выступлением, обратившим на себя вни­мание не только местных властей, но и правительства, было «неповиновение» кантонистов в военном поселении Горенове (Троицкое) в сентябре 1825 г. «Старожилые» военные поселен­цы и воспитанники подвергались жестокой эксплуатации. Кре- стьян-поселенцев возмущало также аморальное поведение уп­равляющего Хрущева. Узнав о том, что через Гореново должна проехать царская семья, воспитанники решили принести жало­бу императрице, под опекой которой находились воспитатель­ные дома кантонистов. Местная администрация пыталась поме­шать этому, но воспитанники строго следили за дорогой и 7 сентября все же вручили свою жалобу самому Александру I. Из Рославля и Смоленска в Гореново были посланы военные команды общей численностью не менее ста человек, на место выехали чиновники уездных и губернских учреждений, лично губернатор. Некоторые воспитанники и поселенцы были аре­стованы и заключены в рославльскую тюрьму. Массовое вы­ступление в Горенове удалось прекратить.
В 1847 г. уезд охватили слухи об обращении помещичьих крестьян в обязанные. Поводом к ним послужил прием импе­ратором депутации смоленских дворян, в состав которой вхо­дил и рославльский уездный предводитель дворянства полков­ник Фантон де Веррайон. В продолжительном секретном раз­говоре Николай I просил побудить смоленское дворянство к переводу всех крестьян из крепостных в обязанные. Лучше от­дать им свободу добровольно, убеждал он, нежели допустить, чтобы отняли ее силой. Крепостное право стало причиною, что у нас нет торговли, промышленности. Письма предводителя дворянства в Рославль с описанием «приватной аудиенции» стали широко известны в уезде и возбуждающе подействовали на крестьян. В деревнях Хрипелево и Высокий Борок поме­щиков Коссовых крестьяне отказались от барщины, а в сельце Грязенять и в деревне Макеевке помещика Соколовского произошло массовое выступление.
Из материалов следствия выяснилось, что его причиной явился упадок крестьянских хозяйств, а поводом — требования сгонной работы. Выезжавшие на место чиновники вынуждены были признать, что господские работы были обременительными. Они отметили также крайнюю бедность крестьян, отсутствие у них скота и хлеба. Однако участников выступления предали военному суду. Крестьяне Василий Ларионов, Петр Давыдов и Яков Ильин были сосланы в Сибирь.
В 1851 г. были отмечены крупные беспорядки на строитель­стве шоссейной дороги Витебск — Смоленск — Рославль. Из-за плохого питания сотни крестьян покинули работу, а некоторые из них оказали сопротивление полицейским властям.

Одним из наиболее ярких протестов против усиления кре­постнической эксплуатации после Крымской войны явилось массовое выступление крестьян села Марьинского в имении

1. Р. Эссена в 1857 г. Помещик заставлял их работать на гос­подском поле в течение всей недели, даже в воскресные и праздничные дни. Это вызвало возмущение крестьян. Губерна­тор распорядился отправить в имение Эссена усиленную роту смоленского гарнизонного батальона.

В 1858 г. усилились слухи о свободе, и крестьяне помещи­ков Волкова, Гришаневской, Прокоповичевой и Азанчевского отказались от выполнения барщины, или проявили «нерадение и леность» в господской работе, не уплачивали казенные пода­ти. В село Гневково была введена военная команда. Пятнад­цать человек крестьян высекли розгами, а «подстрекателей» — отставного солдата Семена Алексеева и крестьян Захара Пет­рова и Осипа Григорьева предали военному суду.
1859—1860 годы были отмечены восстаниями в имениях 12 помещиков. Крестьяне помещицы Бердяевой жаловались на то, что они терпят вечную нужду в хлебе, страдают хрониче­скими болезнями, обременены «прнгонами»: на работу долж­ны были ходить все с восьмилетнего возраста и независимо от состояния здоровья. Беременных женщин помещица заставляла рубить кустарники, таскать кирпичи и бревна. Это вызывало нередко преждевременные роды и длительную болезнь крестья­нок. Многих крестьян помещица отправила на мануфактуры, где они находились по нескольку лет. Расчеты с предпринима­телями производила помещица. Крестьяне не знали даже раз­мера своего заработка.
В антикрепостнических выступлениях крестьян находило свое конкретное выражение нежелание «низов», как выразился В Ленин, «жить по-старому», что явилось одним из при­знаков революционной ситуации 1859—1861 гг., которая обусло­вила крестьянскую реформу 1861 г.